Тысячи оттенков серого

Он обставлял дома миллиардеров вроде Рокфеллера, продавал свою мебель Hermès и был любимцем парижской богемы. Дядя знаменитой Анны Франк, дизайнер Жан-Мишель Франк сбежал от нацистов в Аргентину, но все равно трагически погиб в 41-м в Нью-Йорке.

Его детство в начале XX века в Париже было безоблачным: он учился в престижном лицее и сердечно дружил с одноклассниками – будущим писателем-сюрреалистом Рене Кревелем и будущим крупным издателем Леоном Пьер-Квинтом. Вместе они зачитывались работами Марселя Пруста и Андре Жида, убегали с занятий в музеи и мечтали так или иначе устроить в этом мире культурную революцию.

Впрочем, родители – немецкий банкир Леон Франк и занимавшаяся домом дочь раввина из Филадельфии Нанетт Лоуи – увлечений своего третьего сына Жан-Мишеля не одобряли. Они видели его продолжателем семейного банковского дела или юристом. Однако по-настоящему поспорить им с сыном по поводу будущего не удалось – начавшаяся Первая мировая война постепенно развалила всю семью. Началось все с трагической гибели двоих старших братьев Жан-Мишеля. Они отправились на фронт воевать за Антанту – и оба погибли в один и тот же день в 1915 году. Отец, находившийся под домашним арестом как уроженец Германии, печальную весть пережить не смог: выбросился из окна. На этом фоне мать сошла с ума – остаток жизни она провела в психиатрической клинике в Швейцарии.

И без того худой, нервный и чувствительный Жан-Мишель погрузился в депрессию, вытащил из которой он себя только в 1920 году, отправившись путешествовать по Европе. Семейного состояния вполне хватало на то, чтобы вести блестящую жизнь и общаться с ведущими писателями и художниками, политиками и бизнесменами того времени. В Венеции, например, он входил в светские круги, сплоченные вокруг Стравинского и Дягилева. Потом подружился с Пикассо. Художник на тот момент был покорен образованностью и чувством стиля своей покровительницы – дочери крупного чилийского серебряного магната Евгении Эррасурис. В итоге Пикассо познакомил с ней и своего нового друга Жан-Мишеля – и тот стал частым гостем в ее парижской квартире.

Дом Эррасурис полностью отражал ее любовь к модернизму. Вместо привычных ковров, золота и лепнины здесь царил минимализм, разбавленный необычными для той поры декоративными деталями – плетеными корзинами, деревянными вешалками, мебелью странных геометрических пропорций. Жан-Мишель Франк, к тому моменту интуитивно оформивший свою холостяцкую квартиру на улице де Верней примерно в том же стиле – много пространства, света, металла, дерева и кожи, – тут же понял, что ему есть чему у Эррасурис поучиться.

Все чаще обсуждая с наставницей элементы декора, Жан-Мишель Франк начал проектировать интерьеры для квартир своих друзей. А следом – и создавать под них собственную мебель. В помощь себе он привлек краснодеревщика Адольфа Шано – и довольно быстро подвел его к мысли, что в производстве мебели можно задействовать все что угодно: гипсовый камень, слюду, графит и даже солому.

В 1924 году его уникальную коллекцию домашней мебели купил дом моды Hermès. Несмотря на то, что это были лишь первые шаги молодого дизайнера, коллекция до сих пор считается культовой. Стул из овчины, туалетный столик, покрытый пергаментом, – это не только вещи с картинок начала прошлого века, но и по-прежнему одни из самых продаваемых деталей интерьера от Hermès. Дело в том, что дом моды перевыпустил эту коллекцию в 2011 году – с огромным успехом.

Вслед за интересом со стороны Hermès Жану-Мишелю Франку в том же году поступил заказ на оформление виллы аристократов и меценатов Мари-Лор и Шарля де Ноай. Их дом в Йере – одно из первых модернистских сооружений во Франции, и оформить внутри они хотели его так же. Франк использовал полюбившиеся ему на тот момент приемы и материалы: стены обшил квадратными панелями из пергамента, в проемы установил тяжелые бронзовые двери, расставил кое-где одинокие белые стулья и лампы из монолитных кусков кварца.

После этого проекта Жан-Мишеля с трепетом передавали из рук в руки, из дома в дом – даже если не всегда разделяли его страсть к простоте. Так, писатель Франсуа Мориак, следуя моде, воспользовался услугами Жан-Мишеля, но после долго рассказывал всем, что тот создает комнаты, в которых невозможно жить: никаких цветов, кроме белого, никаких обоев – сплошной пергамент. «Белый был действительно его любимым цветом, – рассказывала впоследствии его племянница Алиса. – А еще он всегда мечтал спроектировать квартиру с использованием шести тысяч оттенков бежевого».

Однако постепенно Франк стал отходить от строгого минимализма. Обустраивая дом американского миллионера Темплтона Крокера, например, он вдохновлялся реликвиями из гробницы Тутанхамона – в интерьере много ковров и львиных шкур, а вместо его фирменных столов из крышки на четырех металлических ножках – уже столы из цельных массивов дуба. Да и в магазине, который дизайнер открыл в 1932 году уже на тот момент со своим полноценным партнером, тем самым краснодеревщиком Адольфом Шано, можно было встретить палитру цветов: помимо белого, здесь было место вишнево-красному, небесно-голубому и лимонно-желтому.

«Я пришел к выводу, что смешение стилей оправданно, – писал Жан-Мишель в 1935 году. – Древние прекрасные вещи могут стать благородным обрамлением для наших современных взглядов». Развитию этих мыслей способствовало и знакомство Франка с итальянским модельером Эльзой Скиапарелли – оформляя ее квартиру, он окончательно ушел в эклектику. Тут и оранжевый кожаный диван, и черные резиновые драпировки, и обеденные банкетки из стеганого синего ситца.

Скиапарелли познакомила Франка с Сальвадором Дали – для него дизайнер создал знаменитый диван в форме губ. «Я думаю, дизайнерам следовало бы куда как чаще работать с художниками, – писал после Жан-Мишель. – В результате может получаться что-то очень живое и современное». После работы с Дали дизайнер выполнил одни из самых своих смелых проектов: на фоне того же спокойного пергамента появились пурпурные диваны и алые стулья, традиционные белые шкафы украсили позолоченные вымпелы.

В 1937 году оформить свою нью-йоркскую квартиру Франка попросил американский миллиардер Нельсон Рокфеллер. «Заказчик мнит себя знатоком живописи и непременно хочет, чтобы я разместил абсолютно все его коллекционные картины внутри пентхауса, – писал об этом проекте Жан-Мишель. – Подумываю и впрямь завесить стены Матиссом в три слоя». Тем не менее, глядя на итоговые – опять же, вполне красочные – интерьеры, можно понять, что Франк нашел с заказчиком общий язык. Следом за Рокфеллером интерьер своего дома доверил дизайнеру аргентинский миллиардер Хорхе Борн.

Однако небывалый международный успех вкупе с абсолютным признанием на родине моментально оборвался с оккупацией немцами Парижа. Жан-Мишель был вынужден закрыть свою известную на весь мир компанию Frank&Chanaux. В июле 1940 года дизайнер бежал из Франции в Аргентину. Здесь он все чаще начал отстраняться от ужасающей его реальности с помощью опиума. Одна из дневниковых записей тех лет дает исчерпывающее описание его состояния: «Все, как четверть века назад. Будто и не было этих лет. Я опять один, и только война рядом, старая подруга». В марте 1941 года дизайнер приехал с деловой поездкой в Нью-Йорк – и вышел из окна, как в свое время сделал и его отец.